В грозы, в бури, в житейскую стынь, при тяжёлых утратах и когда тебе грустно, казаться улыбчивым и простым - самое высшее в мире искусство...
Зима в моем храме... Я иней стираю с икон,
всплывают с их дна голограммы неведомых ликов...
Дрожат огоньки... Этот зыбкий, колышущий сон
плывет сквозь меня, распадаясь на тысячи бликов...
Течение времени - где-то, но только не здесь,
У бронзовых демонов льдом затянулись глазницы,
и можно не думать о том, что мы все еще есть,
хоть с нами уже никогда ничего не случится...
И даже о том, как дрожит серебристый ковыль,
как солнце седое в степи розовеющей тонет,
Теперь - нам вдыхать только горькую снежную пыль
и ветер уснувший качать в колыбели ладоней...
Ты знаешь, как плоть для души истомленной тесна,
Ты видишь - бессилие что-то во мне надломило,
Я верю теперь только собственным призрачным снам,
болезненным снам, уносящим последние силы...
Зима в моем храме... Почувствуй, как это легко -
понять, что все кончено... Жизнь постигают другие...
А нам - только сумерки, красный каскад огоньков -
угасшее эхо забытой ночной литургии...(с)
всплывают с их дна голограммы неведомых ликов...
Дрожат огоньки... Этот зыбкий, колышущий сон
плывет сквозь меня, распадаясь на тысячи бликов...
Течение времени - где-то, но только не здесь,
У бронзовых демонов льдом затянулись глазницы,
и можно не думать о том, что мы все еще есть,
хоть с нами уже никогда ничего не случится...
И даже о том, как дрожит серебристый ковыль,
как солнце седое в степи розовеющей тонет,
Теперь - нам вдыхать только горькую снежную пыль
и ветер уснувший качать в колыбели ладоней...
Ты знаешь, как плоть для души истомленной тесна,
Ты видишь - бессилие что-то во мне надломило,
Я верю теперь только собственным призрачным снам,
болезненным снам, уносящим последние силы...
Зима в моем храме... Почувствуй, как это легко -
понять, что все кончено... Жизнь постигают другие...
А нам - только сумерки, красный каскад огоньков -
угасшее эхо забытой ночной литургии...(с)
-
-
20.07.2008 в 16:24